Проблемы у маленьких городов те же, что и у громадных мегаполисов, только никто не кричит о них по национальному телевидению. Впрочем, есть у таких поселений и собственный недуг - ощущение безнадежности и замкнутости. Когда ты молод и жаждешь просторов и свобод - такая клетка самая тяжкая.
Впрочем, мы отвлеклись от темы. Будущему Магистру, а покамест еще юноше, едва окончившему Уэльский библейский колледж, прочили место священника в Церкви св. Марии, что последнему совершенно не нравилось, как и продолжение отцовского дела на стезе стоматологии, но деваться было некуда и пришлось послушно направить стопы в Духовную семинарию Епископа Хью Гора (1984 г., 16 лет).
Для священнослужителя самое главное - его вера, изрядно пошатнувшаяся вечером 5 мая 1988 года, когда юношу вызвали к наставнику. В кабинете уже находились двое в штатском... с оружием, значками валлийской полиции и плохими новостями в блокнотах. Небо глухо к молитвам, бог не отвечает на отчаянные вопросы: чем же провинилась супружеская чета, ставшая жертвой залетного столичного преступника, решившего поживиться скромными пожитками и доказать, что он не тварь дрожащая, а право имеющая... право решать, кому жить, а кому умереть.

- Понимаю, тебе сейчас тяжело, но молитва поможет очистить разум, а время вылечить душу, сын мой. Неисповедимы пути Господни.
- Это не испытание, святой отец, это насмешка, и смирение- совсем не то, что поможет успокоить душу.
- Ты задумал недоброе, мой юный друг.
- Полиция ничего не смогла сделать.
- Месть не принесет тебе мира.
- Знаю. Зато подарит удовлетворение. Око за око, наставник.

Через две недели Уолш покинул семинарию,через два месяца к нему пришли крайне заинтересованные люди, а еще через месяц Джаред поступил на факультет Искусств и гуманитарных наук Университета Суонси для прохождения обучения экстерном. История, археология, религиоведение - официально; стрельба, рукопашный бой,  тактическая аналитика - в качестве обязательного факультатива на базе Абстерго под Кардиффом. Шел 1989 год. Новые покровители не врали, не прикрывались иллюзорной верой в отпущение грехов, они открыто поведали, кто они и зачем Ордену понадобился семинарист-недоучка, рассказали о весьма развесистом генеалогическом древе Дары, о возможных опасностях проекта "Анимус", ведь аппарат находился в стадии разработки и испытания, а еще обещали помочь решить личную проблему.
Алан Риккин не солгал, воплощение ветхозаветной заповеди стало первым самостоятельным заданием Джареда. Информаторы тамплиеров отлично потрудились, буквально на блюдечке предоставив того, по чьей вине жизнь Уолша совершила принудительный вираж. Хитрый ход - повязать нового последователя кровью, но тогда будущий тамплиер об этом не задумывался. Глаза в глаза, четкий, выверенный удар, дрожь покинула руки за пять секунд до обманчиво-плавного движения, выбранное оружие - нож. Грандмастер достаточно мудр, чтобы находить особый подход к тем, кто ему нужен, и достаточно коварен, чтобы не размениваться на общечеловеческую мораль.
Дальнейшее существование свежеиспеченного оперативника Ордена можно описать банальным словом - рутина: учеба -тренировки-задания. С каждым разом все сложнее и ответственнее, ведь если хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо - делай это сам. Алан знал, какой помощник ему нужен и знал, каким образом этого можно достичь. Умелый манипулятор завладел не только физической человекоединицей, но ковал в пламени идеалов Ордена саму душу будущего конкурента, еще даже не догадываясь, чем ему подобные старания аукнутся.   

Серая крыша лондонской высотки, царапающей шпилем свинцово-серое низкое небо, холодным дождем оплакивающее утерянные возможности. На брезенте лежат двоеЖ всматриваясь в торопливую жизнь цветастых зонтов внизу. Тот что слева шевельнулся, слегка меняя положение тела и перехватывая поудобнее вороненый ствол - медицинские перчатки противно облепили пальцы, но по-другому никак, наследить сейчас - было бы верхом некомпетентности. Тот что справа, провел ладонью по плотному козырьку кепки, стряхивая воду.
- Неудачная погода, ни черта не видно, - комментирует первый, надеясь отложить задание до лучших времен.
- Расслабься, Клерик, - отозвался второй, настраивая визор,- для этого здесь я. Три метра на 12 часов от исходной.
- Ясно, - отрывисто бросил левый, вновь приникая к наглазнику и мир сузился до скрещенных линий оптического прицела.
Корректировщик кратко глянул на напарника, прикидывая, хватит ли пареньку духу сотворить планируемое, ведь они оба знали, что для Сокола это задание - последнее.
Вдох... выдох...вдох... выдох... аккуратное нажатие курка, словно на лепесток нежного цветка и грязные лужи на асфальте окрашиваются в алый, а у Клерика ровно пятнадцать минут, чтобы закончить миссию и убраться подальше, пока не нагрянули бравые стражи порядка.
Снайпер поднимается, отходит назад и достает из кармана пистолет полицейского образца, корректировщик откладывает визор и берет еще теплый ствол винтовки, только что лишивший жизни цель. Орден использует все возможности, и даже рак имеет свои плюсы.
- Прощай, Сокол. Да хранит тебя Отец Понимания.
Гулкий выстрел, спугнувший голубей с края крыши и темная фигура стремительно покидает место действия, оставляя для детективов загадку, кто же второй стрелявший и где само оружие... которое, вместе с перчатками осталось на дне Темзы. Клерик давно не был в церкви, но прочитать заупокойную молитву - последнее, что недосвященник может сделать для своего друга и учителя.

Пять лет заняла подготовка к тому, чтобы стать полноценным членом Ордена и получить наконец кольцо с крестом, после короткого последнего шага, - клятвы верности, передающей всецело жизнь во имя служения идеалам Тамплиеров. Тут уже не до романов, которых и не было почти, уж очень строги в этом отношении наставники в семинарии, что контролировали буквально каждый шаг послушников. Но молодая кровь берет свое, а университетская жизнь только способствует возникновению любовных интересов. Не минула чаша сия и Дару, правда ни он, ни она ничего не обещали друг другу, кроме "здесь и сейчас", продлившегося почти двенадцать месяцев. О последствиях пожалуй самого счастливого года своей жизни Джаред узнал позже, когда эти самые последствия чуть не вышибли его дверь.
В целом, жизнь будущего Магистра можно разделить ровно на 4 этапа: отрочество (до всей ассасинско-тамплиерской истории), становление (бытность в рядах Ордена), зрелость (появление в жизни сына) и осознание (путешествие по жизням предков помогли познать истину Понимания).
Вряд ли Эйдан поймет когда-нибудь, сколько усилий Уолшу потребовалось, чтобы приспособиться к наличию у себя ребенка, принять новый статус, выкопать из глубины души родительский инстинкт, погребенный под красным крестом, а также отстоять право отцовства перед самим Риккином.   
А дальше... все прелести родительской жизни с не самым идеальным дитем, в котором играет ассасинская кровь. Разумеется, Дара уже выяснил, почему его избранница ушла, определить для себя, что это к лучшему и продолжит существовать по-принципу: ни шагу назад.
С Греем было непросто, однако никто и не обещал, что жизнь - штука легкая. Новоиспеченный отец старался в меру сил уберечь сына от необдуманных поступков в общем, и от изнаночного мира в частности, при этом не слишком давить и мешать парню жить своей жизнью, учиться на собственных ошибках, кои, к сожалению, имеют большую педагогическую ценность, нежели добрый совет. Вопреки всем чаяниям, тот умудрился и в небо добраться, и до просторов морских, не говоря уже о том, что особенно напрягало - связаться с Эрудито.  Узнав, что Эйдан хочет устроится на работу в Абстерго Энтертеймент, Уолш поспособствовал, дабы хоть как-то суметь проконтролировать и успеть вмешаться, если мальчишка попадет в беду, из которой самолично выбраться не сможет.
А работа меж тем шла своим чередом, и помня о своем обещании поучаствовать в проекте "Анимус", из-за которого собственно, в ряды Ордена его и пригласили, Джаред периодически приходил в лабораторию к Видику для исследования памяти предков. Открывая прошлое, переживая свои-чужие жизни, мужчина открывал в себе новые умения, знания, навыки и переосмысливал отношение к жизни. Особенный отпечаток оставил Хэйтем Кенуэй, информация о котором была получена из памяти Дезмонда Майлза. Возможно, знай, к чему это все приведет, Великий Магистр пристрелил бы Уолша при первой же встрече, но увы и ах, пути Господни действительно неисповедимы (прав был отец Доминик) и Риккин создал не только одного из самых верных приверженцев Ордена, но и самого опасного противника для себя и всех тех, кто очертя голову кинулся за Ису, доверившись лживым обещаниям.   
Наверное из-за этого мировоззренческого совпадения пробуждение предка прошло достаточно плавно и не вызывало сильного дискомфорта. Дара воспринял обе жизни, как свои собственные, как второй шанс добиться того, на что у Хэйтема не хватило времени.
Однако за все нужно платить, и возлежание в Анимусе подарило не только полезные умения, но и наградило неприятным недугом: после использования полученных навыков в полную силу, самочувствие Дары резко ухудшалось. Молодость Дезмонда позволила телу приспособиться к Эффекту Просачивания успешно, в отличие от человека, легшему в Анимус в более старшем возрасте. К тому же, в начале предохранители у Анимуса работали еще хуже, чем в последующих моделях. Как только сведения дошли до Алана, он тут же отстранил помощника от всех активных миссий и завалил аналитической работой кабинетной крысы. Противиться прямому приказу Великого Магистра в принципе неразумно, а теперь и опасно для жизни. Впрочем, даже осознание того, что перенапряжение может оказаться смертельным, не остановит Джареда, если побуждение к действию будет иметь веский повод. 

Ассасины... тамплиеры... вражда, длящаяся столетия и унесшая тысячи жизней. То ли еще будет. А ведь мы хотим одного и того же, только идем разными дорогами и, к сожалению, мало кому дано увидеть эту ... похожесть. Наверно этого хочет сама история, вернувшая жизнь на круги своя - надев робу ассасина на сына тамплиера, отступившего от пути собственного отца. Экая злая ирония.
"Генерал Вашингтон - никчемный полководец - не выиграл ни одного сражения, а я, кажется, проиграл самое главное в своей жизни. С треском провалил битву веры и того мифического ощущения, что зовется родительским инстинктом, оказавшегося отнюдь не сказками для наивных деток, а состоянием раненой лисицы, готовой защищать своих щенков до последней капли алой крови на равнодушно-белом снегу. Проиграл тогда, пробираясь сквозь толпу на площади, надеясь, что солдаты будут слишком заняты беспорядком и не решат отследить траекторию кинжала, не позволившего веревке забрать жизнь обвиненного в измене... моего сына.
Ученики Ахилесса, разумеется, попытались осуществить спасательную операцию, но... слишком бездарно, полагаясь на случай. Впрочем, мой собственный поступок более чем опрометчив. Хотя...стоит признать, будь у меня выбор повернуть время вспять - сделал бы тоже самое. Иное просто немыслимо. Как и помирить тамплиера с ассасином... история собственной семьи, печальная сага о предательстве, кровной мести, вероломстве и поруганной совести - лучшее тому подтверждение, но... вдруг удастся ... спасти его, если старик не забил голову мальчишки своими опасными бреднями. Возможно есть хоть один шанс, пусть и призрачный... грех им не воспользоваться, особенно сейчас. Одна цель, конкретная, неразмытая идеологическими предпочтениями, лучший объединяющий факт."
С балки заброшенной церкви, в которую Хэйтем пришел в поисках предателя, открывался прекрасный вид на фигуру, что явилась следом, однако тоже по душу Бенджамина Черча. Еще одна ирония. Человек бродил по опустевшему залу шаг в шаг, как сам Великий Магистр некоторое время назад, так же ворошил брошенный отрядом мусор, даже точно так же ругался себе под нос. Вывод напрашивался сам собой. Шум шагов загнал тамплиера под свод бревенчатого потолка, где последний позволил себе утолить любопытство: кого же принесла нелегкая в эту холодную зимнюю пору на порог негостеприимного храма, давно покинутого не только богом, но и разоренного человеком.
Коннор: сосредоточенный, затянутый в характерную робу - не просто копия Кенуэя, а он сам, ранний вариант, такой, каким был бы, выбери когда-то иной путь, предназначенный с рождения, если бы не вероломство Реджинальда Берча. Что ж, пора проверить, какой мальчишка ассасин, вернее, каким ассасином стал бы сам нынешний крестоносец восемнадцатого века. Скрытые клинки - боевой трофей - с тихим щелчком выдвинулись уже в полете.